Теперь можно было смело констатировать, что вирус «тофити» имеет естественное происхождение.

Проводив поздно вечером изрядно подвыпившего американского вирусолога до госпиталя, Никита вернулся в бунгало в весьма благодушном состоянии. Сан Саныч уже спал. Никита умылся под рукомойником и, завидуя храпу старого доктора, сел писать ответное письмо своей «зазнобе». Настрочив две страницы пустой похабщины влюбленного придурка, он закончил: «Надоела мне эта Африка до чертиков. Скучаю без тебя». А затем добавил условную фразу: «Тоскую, тоскую, тоскую..» С двумя точками, а не с тремя. Расписался и заклеил конверт.

Все. Его миссия закончена. Максимум через неделю Никиты Артемовича Полынова в Центральной Африке не будет. Отзовут.

Но все получилось по-другому, и письмо с условной фразой оказалось ненужным.

Утром, едва только взошло солнце, из деревни прибежал мальчуган и принес телеграмму. Принял ее Сан Саныч, встававший по привычке ни свет ни заря. Прочитал, вздохнул и пошел будить Никиту.

— Никита! — потряс он санитара за плечо. — Вставайте!

— Что? — вскинулся на гамаке Никита. — Пациента привезли?

— Вставайте. — Сан Саныч не объяснил причины. — Умывайтесь, одевайтесь…

И только когда Никита, побрившись и с удовольствием поплескавшись под рукомойником, натянул шорты, надел рубашку, кроссовки, Сан Саныч отдал ему телеграмму.

ТЕТЯ АСЯ ПОГИБЛА АВТОМОБИЛЬНОЙ КАТАСТРОФЕ ТЧК ПОХОРОНЫ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОГО ТЧК ВЫЕЗЖАЙТЕ ТЧК

Для Никиты эта телеграмма была что гром среди ясного неба. «Тетя Ася», это не «дядя Коля». Что ж такого должно было случиться у Дерезницкого, чтобы Никита бросал все и немедленно возвращался в Москву? Причем в гораздо более срочном порядке, чем если бы «дядя Коля скончался от инфаркта».

— Да… Такие дела… — тяжело вздохнул он. — Надо ехать, Сан Саныч.

— Естественно, поезжайте, — сказал Сан Саныч и внимательно посмотрел в глаза Никите. — Хотя, как мне кажется, смерть тетки вас не очень расстроила.

— Если по правде сказать, — на ходу плел небылицы Никита, мечась по бунгало и собирая в сумку вещи, — то с теткой у меня были не больно-то хорошие отношения. Вот дядю Колю… дядю Колю жалко. Хороший мужик. Одно непонятно — за что он тетку так любил? Мегера еще та…

Никита вдруг застыл посреди бунгало с сумкой в руках и посмотрел на Сан Саныча. Старый доктор сидел в плетеном кресле и молча, с грустью наблюдал за сборами своего санитара. Было в позе и взгляде Сан Саныча что-то такое, от чего у Никиты на мгновение защемило сердце. Потерянность, что ли? Понимание того, что Никита — последний русский человек, которого он видит в своей жизни? К нему-то даже в случае смерти никто по телеграмме не приедет…

— Вот что, Сан Саныч, — внезапно решил Никита, доставая из сумки документы и деньги и рассовывая их по карманам. — Мне с моим барахлом по аэропортам бегать будет не с руки. Лишняя обуза. А вам, глядишь, и пригодится. Роста мы почти одинакового. Хватит вам ходить в армейских обносках чужой армии.

— Спасибо, — равнодушно поблагодарил старый доктор.

— Да, вот еще что… — Никита замялся, раздумывая, — а стоит ли, будет ли у него время? — но тут же отмел прочь сомнения. Стоит. Подождет Дерезницкий, ничего с ним не случится. — Должок за мной перед вами, Сан Саныч, имеется.

— Если надумаете деньги совать, — с усмешкой покачал головой Сан Саныч, — не возьму.

— Какие деньги? А то я вас не знаю. Медикаменты-то я вам не все доставил.

— Ну а вы здесь причем? — пожал плечами доктор. — Это теперь дело консула…

— При том, Сан Саныч, что я груз должен был не в консульстве оставлять, а адресату доставить, — отрезал себе пути к отступлению Никита. — Мы сделаем вот как. Я сейчас к американцам подамся, выпрошу у них грузовик…

— А дадут? — засомневался доктор.

— Если не дадут просто так, то за часть медикаментов — обязательно. А вас, Сан Саныч, я попрошу сходить в деревню, и пусть староста пару человек для погрузки предоставит. Надеюсь, это возможно?

— Это-то возможно… — вздохнул доктор. — Но послушайте, Никита, вам ведь в столице не до того будет…

— До того, до того, Сан Саныч. Давайте, идите в деревню. — Никита прихватил со стола маисовую лепешку и спрыгнул с веранды на лужайку перед бунгало. — И никаких возражений я слышать не хочу! — крикнул он, бодрым шагом направляясь в джунгли в сторону американского госпиталя и на ходу откусывая от лепешки. Когда-то еще придется поесть — сегодня предстоит суматошный день. Да и ближайшие дни тоже.

С грузовиком все решилось на удивление легко и просто. Главврач американского госпиталя доктор Брезенталь, едва только услышав, для каких целей понадобился грузовик, предоставил его Никите без всяких проволочек. Даже пожурил, почему, мол, раньше не обратился за помощью? Чем в значительной степени поколебал убежденность Никиты в абсолютной меркантильности американцев. Могут они, оказывается, быть и бескорыстными.

Майкл, шофер миссии, белобрысый парень лет двадцати, даже обрадовался случаю уехать хотя бы на день из госпиталя. Непосредственной работы у него практически не было, и приходилось исполнять роль подсобного рабочего. А в чем она заключается при госпитале, где от неизвестной болезни в день умирает один-два пациента, не трудно догадаться.

Доктор Малахов с корзинкой в руках поджидал грузовик на краю деревни. Рядом с ним стояли два вполне цивилизованно одетых негра — в шортах и цветастых рубахах, — правда, босиком.

— Они по-английски понимают? — спросил Никита, выпрыгивая из кабины.

— Нет, — покачал головой Сан Саныч.

— А как же…

— Зато прекрасно понимают язык жестов.

Сан Саныч обернулся к неграм и махнул им рукой, показывая на кузов грузовика. Те беспрекословно полезли через борт.

— Вот и все… — со вздохом сказал старый доктор, пожимая на прощание Никите руку. — Был рад знакомству. Надеялся, что побудете подольше, но… — Малахов попытался усмехнуться, но на его лице проявилось лишь подобие кислой улыбки. — Возьмите, — протянул он корзинку, — я тут в дорогу собрал. Вы ведь не завтракали, а путь дальний…

Неожиданно старый доктор обнял Никиту, похлопал его по спине и тут же отпрянул.

— Счастливо.

— И вам счастливо оставаться, — сконфуженно пробормотал Никита. Никак не ожидал, что Сан Саныча так расстроит его отъезд. Вроде бы никаких предпосылок для этого не было. Месяц проработали вместе, но всегда Сан Саныч держал субординационную дистанцию. А вот, поди же ты, во что расставание вылилось…

— Ты вот что, Никита… Если вдруг там, у себя дома, вспомнишь добрым словом чудного старика из Центральной Африки, — тихо проговорил Сан Саныч, глядя куда-то в сторону, — так ты уж, будь добр, черкни ему пару строк… Прощай.